Аспирантка МАИ Ксения Сафронова: «Наука — это про идею»

В интервью она рассказала о своей разработке, которая позволит отслеживать эмоциональное состояние космонавтов, обучении в МАИ и о том, должна ли наука быть публичной.

Вы начали погружаться в науку с 2012 года, обучались в физико-математическом классе. Это повлияло на ваш дальнейший выбор научного пути, или это просто стечение обстоятельств?

Большая часть моей семьи занималась околонаучной деятельностью. В частности, моя бабушка сначала была преподавателем в МГУ, а затем в МАИ. Ей было очень важно, чтобы её дети и внуки имели хорошее образование, а ещё она прививала им любовь к математике. С четырёх лет меня водили в математический кружок, и мне было по-настоящему интересно заниматься там. К шестому-седьмому классу я поняла, что интерес к математике и точным наукам пропадает, но, взвесив все «за» и «против», приняла решение поступать на физико-математическое направление, поскольку это показалось достаточно перспективным.

Не было ли давления «академической среды», в которой вы росли? Груза ответственности?

У меня не было «академического давления», но с самого детства мне говорили, что я «неглупая» и что «глаза умные». Мне нравилось погружаться в фантастические миры, читать научно-популярные статьи и журналы вроде «GEO» и «GEOленок». У родителей было единственное условие, достаточно жёсткое: чтобы я поступила на бюджет. Но это было исключительно из-за финансового положения семьи. А так: «Куда хочешь, туда и поступай, мы не против». Свобода выбора была, однозначно!

Значит, после окончания школы вы поступили в Московский авиационный институт. Много ли девушек поступало в ваш год?

У нас был поток, по одной группе с трёх институтов: № 3 «Системы управления, информатика и электроэнергетика», № 6 «Аэрокосмический» и № 9 «Общеинженерная подготовка». Нас было где-то 80 человек, мальчиков и девочек примерно поровну.

Что бы вы посоветовали школьникам, которые выбирают ваше направление? На что нужно обратить внимание при поступлении?

У меня было направление «Биотехнические системы и технологии», в нём есть определённая специфика: нужно изучить сразу две области — медицинскую (туда входят и биология, и химия) и инженерную. Основной совет: если интересно и то, и другое, то нужно попробовать. Учиться здесь непросто, нужно постоянно совмещать медицинское направление, на мой взгляд, очень сложное, и инженерное, что не менее сложно. Но если у вас сильно развита фантазия — вам понравится.

На данный момент я уже занимаюсь преподавательской деятельностью и часто говорю первому курсу: «У вас есть уникальная возможность: всё, что вы можете вообразить, вы можете попытаться описать с научной точки зрения. И у вас даже что-то получится, возможно, это будет новое изобретение. Не нужно бояться фантазировать!».

Как вы считаете, учёному нужно развивать свой личный бренд: публичные выступления, навык переговоров и подобные скилы?

Я считаю, soft skills — важное направления развития. Учёный так или иначе должен быть ориентирован на публику. Soft skills помогают почувствовать аудиторию, понять, заинтересована ли она в том, что вы транслируете. В зависимости от реакции аудитории можно либо поменять собственную риторику, либо дать идее другое направление. Умение говорить — отличный навык. Ему всегда надо учиться, его всегда недостаточно, а владение soft skills даёт уверенность в себе, помогает справиться со стрессом, особенно в научных публичных выступлениях. Всегда нужно уметь себя правильно преподнести, чтобы тебя не «съели» в первые пять секунд речи. Если есть безграмотная речь и внутренний страх, заинтересовать практически никак не получится.

В вашей иерархии мягких навыков какой стоит выше всех?

Как я уже упоминала, очень важно уметь разговаривать, уметь слышать публику, понимать, кто сейчас вас слушает. Приведу пример из того, что происходит в нашей университетской жизни каждый год. Летом у нас проходит защита магистерских диссертаций, а весной — международная научная конференция «Гагаринские чтения». Ребята перед защитой магистерской диссертации представляют свои проекты на «Гагаринских чтениях». Но речь на конференции и перед дипломной комиссией — это два разных выступления. Комиссия — это, грубо говоря, твои коллеги, которые работают в отрасли много лет. На конференции аудитория совсем другая, там много студентов младших курсов, людей из смежных отраслей. Вот такой парадокс — работа одна, а тексты выступлений разные.

Вы постоянно участвуете в конференциях «Гагаринские чтения», «Авиация и космонавтика», «Пилотируемый полёт в космос» и других. Публичность учёного — важный атрибут научной повседневности сегодня или необходимость?

Действительно, нужно участвовать в конференциях, даже просто в качестве слушателя. Это необходимо для понимания того, что нового происходит в научной сфере, для самосовершенствования. Плюс выход в свет — это новые знакомства, часто приводящие к сотрудничеству.

А в плане ведения социальных сетей или личного блога — это дело каждого. Но публичность всегда приводит к большому количеству ответственности, ограничениям. Наверное, лично я к этому ещё не готова.

На ваш взгляд, нужны ли изменения в авиакосмической сфере для большей привлекательности как со стороны бизнеса, так и со стороны учёного?

Думаю, это и так уже достаточно привлекательная сфера. У некоторых людей космос ассоциируется с космической гонкой в Советском Союзе, на тот момент это была закрытая сфера. Сейчас есть изменения, это общемировая тенденция. Космос и авиация стали более доступны, о них последние 20–30 лет стали больше говорить. Если люди заинтересованы, они найдут варианты, как открыть эту дверь.

Например, сейчас ведётся публичная работа относительно космонавтов Петелина, Федяева и Кикиной, которые являются аспирантами кафедры 614 «Экология, системы жизнеобеспечения и безопасность жизнедеятельности» МАИ, где я работаю. Сообщения об их исследовательской деятельности есть во всех группах МАИ. Мы ими очень гордимся.

Какие у студента есть пути реализации после окончания университета? Куда обычно трудоустраиваются? Есть ли совместные программы с корпорациями, стажировки?

Институт № 6 МАИ взаимодействует, например, с РКК «Энергия» — одним из основных государственных конструкторских бюро, которое поставляет космические корабли и их комплектующие, запчасти для Роскосмоса. Однако это не единственная организация, с которой мы сотрудничаем. После окончания обучения большая часть выпускников идёт либо в РКК «Энергия», либо в центр подготовки космонавтов им. Ю. А. Гагарина в Королёве, либо в Институт медико-биологических проблем РАН. Возможно, вы слышали про изоляционный эксперимент SIRIUS-21, который проводился на базе ИМБП. Многие наши выпускники принимали в нём и в предшествующих экспериментах исследовательское участие. Кроме того, там проводятся наземные эксперименты, направленные на моделирование негативных факторов космического полёта, — сухая иммерсия, центрифуга короткого радиуса, антиортостатическая гипокинезия.

Но маёвцы трудоустраиваются не только в государственные организации. Коммерческое направление также открыто для выпускников. Кто-то работает в фирмах по производству, наладке и техническому обеспечению медицинского оборудования, поставляемого в медицинские центры. Причём в нашей специальности важны даже базовые знания, получаемые на первых курсах обучения.

Есть стажировки, практики на первых курсах?

На нашей кафедре 614 есть лаборатория с большим количеством инструментария, даже есть свой скафандр «Орлан», работу которого мы показываем студентам: контуры охлаждения, контуры дыхания и т. д. Ещё есть различные лабораторные работы, которые я в том числе провожу: по снятию электрокардиограммы, исследованию биохимии крови. Также есть практики после второго курса, ребята идут в НИИЦ авиационной, космической медицины и военной эргономики.

Для многих специалистов научной сферы финансовая составляющая является краеугольным камнем в выборе профессии. На ваш взгляд, какие есть решения у данной задачи?

Насколько я знаю, для тех, кому очень хотелось заниматься наукой, финансовый вопрос не являлся приоритетным. У меня много знакомых с мнением, что найти способы заработать деньги можно всегда — было бы желание.

Я ждала свой эксперимент по сухой иммерсии два года, до этого не было возможности реализовать методику моего профессора Любови Борисовны Строгоновой — это, в частности, её интеллектуальная собственность и мои идеи. У нас не было грантов или подобного рода финансовых привилегий более двух лет, но ничего не мешало писать статьи, выступать на конференциях, продолжать проводить исследования. Как мне кажется, наука — это про идею, про то, чем тебе нравится заниматься.

Вы сказали, что два года ждали своего исследования. Расскажите подробнее: в чём оно заключается?

В идеале мы хотим создать прибор, который будет без проколов, неинвазивно производить измерения биохимических показателей крови, в частности, глюкозы. Мы хотим связать показатели изменения глюкозы крови и психофизиологическое состояние человека. В частности, в экстремальных ситуациях и в космосе. Особый акцент делаю на космосе, потому что для него приняты другие параметры точности, другая эргономика, другая физика процесса — более продвинутые. Бывает, устройства и технологии, которые разрабатывают для Земли, в космос полететь не могут, а разработки для космоса, наоборот, приживаются и на Земле. Например, влажные салфетки: они изначально были разработаны для гигиены в космосе, привычного нам душа там нет.

Возвращаясь к вашему вопросу: мы провели исследование и отметили, что уровень глюкозы в крови может изменяться не только в зависимости от приёма пищи, но также из-за психофизиологического состояния человека. Также мы смотрели, как изменяются глюкоза и кортизол в зависимости от различных когнитивных нагрузок в условиях так называемой сухой иммерсии. Сухая иммерсия — это такая ванна, наполненная тёплой водой, сверху которой натянута плотная плёнка. Человек ложится на эту плёнку и находится там в течение нескольких суток — это зависит от длительности проведения эксперимента. Можно сказать, что испытатель не вылезает из этой ванны совсем: он ест, спит, пьёт, занимается научными исследованиями в ванне. Но раз в сутки происходит вечерняя выемка (строго в горизонтальном положении) на 15 минут для гигиенических процедур. Длительность эксперимента, в котором участвовала я, была семь суток.

Есть уже промежуточный результат?

Мы рассмотрели несколько вариантов когнитивных нагрузок, а также изучали изменения глюкозы в зависимости от длительности пребывания в иммерсии. Уже доказано, что при воздействии микрогравитации на человека происходят адаптационные изменения во всех системах организма — костной, мышечной, сенсомоторной, психологической. Первые сутки в иммерсионной ванне человек чувствует себя хорошо, изменения незначительны, а некоторые из них даже имеют терапевтический эффект, который используют при реабилитации и физиотерапии. На третьи сутки начинается пик адаптации к условиям иммерсии, что отражается на физиологических и психофизиологических показателях человека. К пятым-седьмым суткам тело уже адаптируется практически полностью. Эти процессы протекают схожим образом и в космосе. По нашим результатам, в процессе адаптации организма к условиям иммерсии происходят изменения в составе крови, в частности, уровень глюкозы крови тоже меняется.

Какой следующий ваш шаг в этом исследовании?

Следующий шаг — набрать базу данных. Глюкоза может меняться от питания, физических нагрузок, от стресса: как положительного, так и отрицательного. Нужно подробнее изучить фактор стресса, как именно он меняет организм. Анализ литературы и данные по различным психологическим исследованиям показывают, что человеку иногда необходимо посмотреть ужастик, рассказать страшную историю у костра, чтобы произошло выделение адреналина.

У жителей мегаполисов адреналин вырабатывается очень часто: шум, большое количество людей, человек нервничает, переживает, постоянно куда-то бежит. Это действует на психику и физиологию, заставляя организм постоянно адаптироваться. Однако когда адаптационные процессы происходят слишком часто, это может привести к патологическим изменениям, например к сахарному диабету. Чтобы подробнее рассмотреть, как глюкоза меняется в зависимости от стрессового фактора, мы планируем предложить человеку выполнить несколько различных когнитивных задач, которые будут задействовать разные механизмы выработки адреналина, кортизола и глюкозы. Предполагается, что такой подход позволит увеличить базу данных.

Что для вас лидерство? И отличается ли для вас женское лидерство от мужского?

У лидера есть определённая цель и план, как её достичь. Он способен правильно определить роль каждого участника команды, умеет заинтересовать, мотивировать и услышать, при необходимости изменить вектор деятельности. Лидер способен грамотно оценить обстановку и понять, какие изменения необходимы для дальнейшей продуктивной работы.

На мой взгляд, если говорить о лидерстве, женщина и мужчина очень разные с точки зрения психологии. У женщин более гибкая логика, мужчины, как правило, более конкретны. Общая проблема: мы считаем, что думаем одинаково, но это не совсем так. Понятно, что индивидуальные характеристики конкретного человека — это определяющий фактор, но тем не менее подходы к лидерству различаются.

Как относитесь к гендерным стереотипам, есть они в вашей сфере?

У нас в мире, в стране, скорее, патриархальное общество, так сложилось исторически. Сейчас ситуация меняется, о проблемах и положении женщин стали говорить. Однако в обществе всё ещё существует определённое количество предрассудков относительно женщин в науке, да и получения высшего образования женщинами в принципе. Я считаю, прекрасно, когда девочкам, девушкам и женщинам не навязывают стереотипы, что наукой, технологиями, политикой, космосом и многим другим эффективно способны заниматься исключительно мужчины. С таким подходом общество может потерять огромное количество талантливых инженеров, врачей, программистов и других специалистов в различных отраслях. Если девочка или мальчик хотят заниматься творческой профессией или же инженерными науками — прекрасно. Всегда нужно давать такую возможность.

Научно-технический прогресс имеет двойственный характер. С одной стороны, без техники жить невозможно, с другой, это мощная сила, способная вызвать негативные последствия. Для вас на чём базируется НТП и что ждать от индустрии 5.0?

Научно-технический прогресс — это хорошо, новые технологии позволяют улучшить и/или облегчить жизнь человека. Наличие или отсутствие негативных последствий НТП зависит от того, как сами люди будут использовать результаты этого прогресса. Всё в руках человека. Если он будет преследовать только идею улучшения собственной жизни — это, на мой взгляд, эгоистично. Если же это улучшение жизни всего человечества и окружающего нас мира, то это прекрасно.

По вашему мнению, куда будет направлен фокус в индустрии 5.0?

Мне бы хотелось, чтобы фокус был ориентирован на жизнь и здоровье человека — бескровные операции, более точные и быстрые исследования биологических параметров. В том числе, это то, чем мы занимаемся.