К Марсу — на электричке: Гарри Попов о будущем электроракетных двигателей

Создателей космической техники иногда упрекают в консерватизме. Мол, пилотируемые полеты до сих пор осуществляются с помощью ракеты-носителя, разработанной еще Королёвым. Директор Научно-исследовательского института прикладной механики и электродинамики Московского авиационного института, академик РАН Гарри Попов считает иначе, подтверждая свою правоту примерами из личного опыта в интервью газете «Военно-промышленный курьер».

— Если сравнивать авиацию и космонавтику, то создаётся ощущение, что первая всю дорогу развивалась стремительно, тогда как вторая очень неохотно внедряла какие-то новшества. Речь не о военном ракетостроении, а о пилотируемых полётах. За 60 лет, прошедших после полёта братьев Райт, самолёты приобрели принципиально иной облик, ушли на сверхзвук и в стратосферу... За 60 лет пилотируемой космонавтики как Гагарин полетел на «семёрке» (Р-7), так и нынешние космонавты стартуют с Байконура на модификациях всё той же ракеты. Яблони на Марсе никак не желают цвести...

— Вы не правы. Со времен «семёрки» создано большое количество принципиально новых ракет-носителей, разработаны двигатели с немыслимыми для первых шагов космонавтики характеристиками. Да, конструкция Р-7 оказалась на редкость удачной, и грех было бы не использовать весь ее потенциал.

Но тот же проект «Энергия» — «Буран» создан с нуля, все технологии на тот момент были уникальными. И то, что его свернули, вовсе не вина разработчиков. Теперь опять стоит вопрос о производстве мощных водородно-кислородных двигателей сродни тем, что стояли на «Энергии». Но после катастрофического уменьшения финансирования космической науки и техники в 90-е годы восстанавливать наши прошлые разработки очень тяжело. Да и технологии изменились, потому многое приходится изобретать заново исходя из нынешних условий.

Но денег нет. В Федеральной космической программе сейчас заложено 1 триллион 400 миллиардов рублей — крайне мало, особенно притом, что всё непрерывно дорожает, в том числе и конечная продукция. Но я уверен, что несмотря на сложную обстановку, ракетно-космическая промышленность будет развиваться и решать многие задачи на качественно новом уровне.

По сравнению с авиацией ракетное направление впереди. В значительной мере это связано с тем, что в 90-е был создан Роскосмос, которым многие годы руководил Юрий Коптев. Небольшое отступление. Когда я учился, у меня заведующим кафедрой был профессор Александр Васильевич Квасников, легендарная личность. В Первую мировую он, будучи одним из лучших лётчиков Российской армии, впервые на самолёте использовал пороховую ракету, сжёг ею немецкий наблюдательный аэростат. Квасников вместе с техниками сделал пусковую установку для зажигательной ракеты. Так что первая ракета «воздух-воздух» появилась почти сто лет назад, в августе 1917-го. Впоследствии Квасников стал одним из известнейших в СССР специалистов в области ракетных двигателей. Именно он совместно с руководителями МАИ в 1960 году создал в институте кафедру электроракетных двигателей — то направление, которым мы сейчас занимаемся.

— То есть существует альтернатива химическим ракетным двигателям, жидкостным и твердотопливным?

— Это не альтернатива, а дополнительное расширение возможностей, во всяком случае на обозримое будущее. Циолковский еще в 1911 году писал, что будущее за электрическими ракетами. Технических решений у него не было, конечно, но он уже тогда понимал принципиальное преимущество двигателей электрических перед химическими.

Полностью интервью читайте в газете «Военно-промышленный курьер».